andrreas

В российской (сибирской?) гей-среде особенно распространено убеждение, что каждый должен перебеситься; что это естественно и простительно. А потом уже вступать в зрелые отношения. Длиться этой фазе позволительно год или два.

Начинается она с того, что парня срывает с катушек. Первые два года никаких моральных претензий к нему, однако, не предъявляется. Можно сколько угодно менять партнеров, игнорировать правила безопасного секса, пробовать химию. О блядстве и рисках начинают говорить позже -- если не происходит остановки. А до этого лишь снисходительно: "Перебеситься парню надо!"

У кого я почерпнул такую стройную модель? У своего бывшего мужа и в его кружке, где когда-то мелькали Коля Баев и другие провинциальные гей-активисты. Они в свою очередь, думаю я, почерпнули модель из бытийного пласта патриархальности. Ведь в традиционном (советском) обществе юноше между половым созреванием и комсомолом/армией/женитьбой оставался некоторый зазор. Наверное, оттуда ноги.

Мой бывший муж сам уже "перебесился" и искал отношений только с себе подобными. А я тогда (десять лет назад) как назло чуть-чуть не соответствовал этому критерию. У меня до нашего знакомства было больше женщин, чем мужчин. Групповой секс только с МЖ, а не ММ, МММ, ММММ, никаких темных комнат и гей-клубов. Да что говорить, я даже в вопросах анального секса до нашего знакомства был плохо осведомлен. Поэтому -- чтобы его не разочаровать -- я охотно поддерживал легенду о своей распущенности и опытности. Надо заметить, я никогда не врал, просто игнорировал некие вопросы или задумчиво смотрел вдаль. Спросит он у меня, например: "Андреас, а у тебя были отношения с мужчинами старше тридцати пяти?" (Это казалось возрастом, до которого уже не доживают, свидетельством особой силы гормонов, типа, и такого трахнуть может!) Спросит -- а я смотрю в пол и молчу. На самом деле, от смущения. А муж думает, наверное: боюсь рассказать такое, что потрясёт его мироздание до самых основ.

Тогда я ещё не знал, что сознание и память многих (если не подавляющего большинства) людей линейны.  Например, человек "бесится", пускается во все тяжкие, а потом вдруг оказывается, что этого как бы больше не существует; оно осталось в начале шкалы. Человек стал целомудренным.

Гораздо реже встречается способность переживать случившиеся и происходящее (а для самых нетерпеливых и грядущее) в качестве цельного. Ещё реже встречается контрамоция (прерывная).  

Со мной навсегда остаются те, кого я по-настоящему любил. Они реальны внетемпорально, не знаю, как это ещё объяснить. Между ними нет коротких и дальних расстояний. Более того, они сплелись (глагол требует времени, как от него избавиться?) побегами. Олег и Лена срослись, сочленились где-то на тихом "ле".

Наличие хуя -- вопрос ввиду вечности второстепенный. А "ле" звучит и звучит.